jau dešimt metų -> Ten Years After -> Woodstock -> Viljandi
Keista, bet apie 1976-jų Viljandi tik rusiškame internete teradau.
Первые фестивали начали появляться в Эстонии.
Один из первых заявленных рок-фестивалей, проходил в 1975 г. в Вильянди. Это маленький городок в Эстонии.
Хочу подчеркнуть, что до 1975 г. не было рок-фестивалей в СССР вообще.
Это говорит о том, что до этого года все было в состоянии «андеграунд». И если где-то что-то и выходило в общественные источники. То это имело «приличный» вид в плане исполнения. Текстуально, они пели что-то типа: «я не хочу быть тем-то, но хочу быть тем-то». Но как таковой оппозиции или выражения протеста это не имело. Это все было в скрытой фазе по причине самой подачи и эпатажа, которого, по сути, не было.
Так же стоит сказать, что подобная музыка не транслировалась абсолютно нигде, касательно советских каналов или радиовещания. Единственная передача была на радиостанции «Маяк» - Владимир Татаринцев и БиБиСи с Севой Новгородцевым, являвшимся неким посланцем этой культуры. Хотя сам он не был никогда рокером. Как выяснилось, он был джазовым музыкантом в коллективе «Вайнштейна» в Питере.
(В 1975–83 Вайнштейн руководил оркестром в варьете гостиницы "Ленинград".
Studijų Leningrade metais buvau nusigrūdęs ten - didžiulė didžiulių šviestuvų nutvieksta restorano salė ir keliasdešimties baltai apsirengusių muzikantų puikus bigbendas!
Nepamirštama.
Panašaus lygio muziką restorane (tais laikais grodavo gyvai), irgi gerais studijų laikais, girdėjau Vilniuje, naktiniame bare Žirmūnuose, kai ten "chaltūrino" kažkas iš Ganelino kompanijos.
"Šaltinėlyje" jie grojo, pavadinčiau, džiazroką.)
Вернемся на первый рок-фестиваль в Вильянди. Они позиционировали его именно как эстонский рок-фестиваль. Приглашенной была лишь моя группа «Opus», которую я создал в 1974 г. мы официально исполняли произведения Джими Хендрикса. Мы заняли первое место и получили приз публики, и я подчеркиваю – на эстонском рок-фестивале, будучи не эстонской группой. У меня в составе было два музыканта из ритм-секции эстонской группы “Intarsija”, которые помогли мне стать участником этого фестиваля.
На первый фестиваль понаехали какие-то группы людей из России. Они были одеты, подчеркнуто, как хиппи. После общения с ними мы узнавали, что это богатая элита (дети номенклатуры), которая знала об этой культуре. Они ехали на этот фестиваль и потом переодевались. Это был класс, которого официально не существовало в России. Поэтому это было принципиальное подражание.
Хочу сказать, что первый фестиваль в Эстонии был воспринят лояльно властями, хотя шли на определенный риск. Но они хорошо подготовились, ввели, подчеркиваю, вежливую милицию. «Волосатых» и «хиппи» развозили по специальным общежитиям, чтобы они не спали на улицах.
A - Какие факторы протеста или оппозиции вы в этом видите?
V - Хочу заметить два основных ярко выраженных фактора контркультуры: это «битломания» и ношение длинных волос. На втором этапе развития этой культуры можно отметить возникновение «богатой прослойки», которая подражала хиппи, носила определенную атрибутику, и разрастание рок-культуры, выражавшееся в проведении массовых фестивалей. Первый, из которых, прошел в Эстонии, в городе Вильянди. Фестиваль размещался на большом певческом поле, похожем на чашу и напоминал "микро-Вудсток". Туда могло поместиться порядка 20 тыс. людей.
О росте и популярности рок-культуры говорит второй более крупный рок-фестиваль в Эстонии в 1976 г., Вильянди - 2, с гораздо большим притоком хиппи и «волосатых» со всего Советского Союза. Ориентация была только на западную музыку. Мероприятие носило более выраженный характер протеста, сопровождавшийся большим размахом.
Такой масштаб вызвал опасения у властей, в результате чего фестиваль был прикрыт. Больше эстонцы уже не шли на подобные действия по созданию таких фестивалей.
Buvau ten 1976-tais, po "sborų" Karelijoj.
Kažkas pasakė, kad Viljandi bus "džamseišn".
Kam juokinga terminologija - galite dar pasijuokti: paskutiniais metais vidurinėje mokykloje būdavo tokie skelbimai: "Aktų salėje šokiai. Gros džiazas".
Grodavo roką.
Vien mūsų klasėje buvo du ansambliai: vaikinų ir merginų (kurių tebuvo šešios išvis - ne jos ...).
Vienintelis Viljandi festivalio skelbimas, kurį mačiau, buvo rašytas ranka ir kabojo ant vietinių kultūros namų durų.
Kaip "Opus" lyderis pasakoja, "милиция (на воронках) «волосатых» и «хиппи» развозила по специальным общежитиям, чтобы они не спали на улицах".
Nakvojau ant šieno sporto salėj.
Plaukus man buvo pritrumpinę armijoj, bet kelnes tai turėjau "teisingas" - kaip reikiant platėjančias, Asiolo siūtas (tų laikų panevėžiečiai jį prisimins;)).
Atsimenu ir "Opus", ir "Inversiją".
Lietuviškų grupių kažkodėl neprisimenu.
Presingas?
Scenoj "pjaustė" Hendriksą, Janis Joplin, Creadens Clear Water Revivle, Shocking Blue.
Po to dvi paras "tranzavau" iki tėvų namų Panevėžy, misdamas pakelės obuoliais - pinigai baigėsi Viljandi.
Pirmasis vairuotojas, likęs nepatenkintas mano "Ačiū!", buvo lietuvis, sunkvežimiu ЗИЛ atvežęs mane į Biržus.
Woodstock'as buvo viso labo 1969-ais.
Tada to neįvertinau.
1965-tais, praėjus dvidešimčiai metų po II Pasaulinio karo, kaimyno mokytojo sūnus vasarą grįžo iš studijų Kaune džinsuotas (nematytas dalykas mūsų kaime), basas ir ilgais plaukais - hipis.
Antanas Kraujelis, žuvęs tais pačiais metais, irgi buvo ilgaplaukis.
